ВОЙНА АВАТАРОК, ИЛИ У НАС НА РАЁНЕ ВЗОРВАЛСЯ ДОМ
Я не хожу на все поминки. Не потому что, мне как бы все равно, и такой черствый гавнюк, вовсе нет, наоборот, я даже один раз (в детстве) расплакался, когда умерла Констанция в «Трех мушкетерах», а значит с эмпатией у меня все в порядке, и в целом сопереживать умею. Не ущербен, так сказать. Но вот на все поминки подряд, которые происходят на нашем большом раёне – ни фига не хожу. Только на некоторые…
Вот, недавно взорвали целый дом. Не самый соседний, и люди там жили не то, чтобы особо близкие мне. Но туда я пошел. И вот, значит, поминаем… скорбим… И слышим крики – толпа, нехилая такая, скандирует, значит, обвинительные лозунги: мол, какого хрена мы тут все скорбим, а вот когда на прошлой неделе в соседнем доме умерли несколько семей, ни на похороны, ни на поминки, не явились? Кто-то стушевался, застеснялся, шмыг-шмыг домой, путаясь в ногах и мыслях, типа: «И в самом деле, чего это мы? Там ведь тоже люди, а мы даже за упокой души не остограмились, плов, значит, поминальный, опять же – не распробовамши…»…
Надоело! И вот, понимаешь, выхожу я к этим, собравшимся учить нас, как, по кому, и когда нам скорбить, и веду, значит, такие речи:
- Мужики! – говорю я. – Бабоньки! Правоверные и православные! Там, на прошлой неделе, когда хоронили семьи Башира и Асада, я не пошел, потому что, значит, не нравились они мне. Оба. Вообще. Ну, а как они мне нравиться могут, когда Асад, значит, квартиру от отца получил, остальных детей, подписи подделав, прав на жилье лишил, и все это время разрешал им жить типа как по его милости. К тому же, Асад, значит, шиит, и начал в квартиру прописывать своих родственников-шиитов, а Башир – суннит, и жена его суннитка, и дети его – сунниты, возмутились – мол, дом наш, а чужаков сюда приводит, рулят они тут всем. Возмутился Башир, на разговор Асада позвал, а тот ему кааак даст в глаз! Еще и газ на кухне пустил, отчего детки башировские чуть не отравились! Ну, ломанулся Башир со своею обидою к ментам, мол, так и так, налоги плачу, вы тут ментовка объединенных наций, валяйте мою жизнь и человеческие права защищать, а то помрем все и сразу. Ага, вот к этим, что во взорвавшемся доме жили. Ну, те пошли, значит, разбираться, но на подъем тяжелы, да и начальник ЖЭКа соседнего дома вето наложил, говорит, не пойдете Асада наказывать, не то газ отключу, сукины вы дети! Вобщем, пока суд да дело, пока эти тут с газом вопрос решали, Асад с Баширом в друг дружку стрелять начали. Поубивали, значит. Так мне теперь ни Башира, ни Асада чет жалеть не тянет. Вот, детишек их, конечно, под пули шальные угодивших, жалко. Но на похороны, уж не судите строго, не пойду. Вот, не хочется, и все тебе.
- А чего, говорят, значит, мужики да бабоньки с транспарантами, на которых портрет Асада и слова его (мол, у нас такой бардак уже пять годков творится, а вы, значит, пидарасы, что скорбь свою выражаете не должным образом) – вот чего сюда приперся? Кто они тебе, менты эти поганые, и семьи их, и художники, шо в дому этом жили, и тоже взрывной волной в ошметочки, а так им и надо, неча на уважаемых людей, скончавшихся тыщучетыреста лет назад, пасквили рисовать! Вот чего ты сюда пришел, и скорбишь, ась?
А я им, такой, значит:
- Бабоньки вы мои сердобольные, мужички вы наши эмпатишные! Тут ведь какое дело – в дому том, что взорвался, не токмо менты жили! Взорвали дом этот родственнички Башира и Асада – не хер, мол, в наш монастырь со своим уставом лезть, мы тут, сунниты и шииты, сами и без вас друг дружечку чудесно режем, это у нас историческая традиция такая, завсегда так было, все не разберемся, кому халифат от уважаемого человека, который тыщучетыреста лет назад почил, перейти должон был. Так что вот вам ба-бах, содом и гоморра, и все страсти египетские с доставкой на дом – не фиг к нам лезть. Только вот взорвали по ходу не токмо художников и ментов, но и детишек их, жен, сестер, и вообще тетю Клаву из соседнего дома, со всей ее семьей, что к ним в гости пришли на старинный парижский сервиз полюбоваться, футбол вместе посмотреть, винца французского попить. Всех – в ошметки. Для чего? А для страху. Нашего общего с вами страху, чтобы мы боялись их очень, чтобы знали, что на нашем раёне шииты с суннитами свои разборки ведуть – трогать не смей, даже если рикошетом нас задеть может. Что завтра, ежели они и на наши с вами жилплощади глаз положуть – мы от страху тише воды, ниже травы, значит, сидели, и не рыпались! А еще потму, что в доме этом, взорванном, завсегда – чистота, подъезды не обоссаны, лифты матерным словом не расписаны, люди там, хоть карикатуры и рисуют из них некоторые, завсегда улыбаются, с бонжуром, значит, здороваются, а ежели их собачка на газон нагадит, завсегда пардону попросят, и в долг до получки, ежели надо, дадут, со своими проблемами к нам не лезуть, а когда мы со своими к ним за помощью – могут и помочь. Не всегда, не за бесплатно – но могут. Так что вот, нравятся мне они. А бояться баширов и асадов ваших – не, не нравится, ни в каком месте… И то, что вы на транспарантах слова Асада этого написали, мол, у нас бардак давно, а у вас – двойные стандарты – так ить он сам, бабоньки, этому бардаку виной! Нешто не понимаете, что без его закидонов хоть и не любили сунниты с шиитами друг дружку, но давно уже в друг дружку не стреляли, и с него смертоубийства в их доме начались?
И вот, значит, говорю я им все это, смотрю на них, и понимаю – не в коня корм, не в жилу дурь, а на бисер мой разве что не хрюкают. Замолчал. Присел на лавочку, флагом французским голову обернул, чтоб не видеть рож этих, злых, глупых рож людей, с которыми давно на раёне живем, а вот никогда раньше их такими не видел. И ведь знаю, что из этих вот, с транспарантами, никто на ТЕХ похоронах не был. Ну не ходили они ни к Баширу, ни к Асаду, не поминали сами, не скорбели, а у нас вот – требуют. Они же все такие самые умные, значит! У всех – занятия важные, кто на работе, кто газ в ЖЭКе перекрывает, а кто и вовсе оружием тем же Баширу с Асадом приторговывал. Ну и, понятное дело, в основной массовке – обычные с нашего раёна человеки, самовыражаЦЦа, значит, пришли, оригинальничают, понимаешь, такой вот методой, потому как уж очень много нас на эти поминки собралось по людям, что во взорванном дому погибли. Много нас, на раёне, людей с понятиями нормальными, вон, погляди, сколько с флагами французскими. Тоже, значит, хотим, чтобы ЖЭК газом не шантажировал, чтобы в подъезде – не обоссаны (сами то мы ни-ни, но вот соседи, сволуши… ага!)… А главное, чего мы хотим – чтобы тот, кто взорвал, понял – не напугал он нас. Разозлил – это да. Но не напугал. Поминки пройдут. Флаги на место повесим. И будем жить. Дальше – без страха. Мы так умеем.
Аждар Улдуз, Атырау, ноябрь, 2015
