09. ЖИГОЛО (Зимняя сказка Солнечного Города) рассказ
ЖИГОЛО
(Зимняя сказка Солнечного Города)
«BOY LONDON» - красивые буквы, вырезанные из металла, и подсвеченные маленькими фонариками в этот день смотрятся очень по-особенному! Даже для меня, привыкшего уже тусить здесь, на «пятачке лондонских мальчиков», чуть ли не каждый день в эти последние полтора месяца. Потому что тусить больше, считай, и негде. В Солнечном Городе – «не сезон»! В Солнечный Город пришла зима. Зима здесь совсем не правильная, не настоящая, без снега, потому что в этом городе вообще не бывает снега. На то он и Солнечный Город. Здесь вместо снега зимой – дождь. Противный, холодный, склизкий, как мокрый полиэтиленовый пакет, надетый на голое тело… если кому ни будь вздумается надеть ТАКОЕ на голое тело, конечно! Я думаю, оно должно ощущаться именно так, хотя, конечно, сам ТАКОЕ бы не надел. Я вообще хорошо одеваюсь. Поэтому и место тусовки выбрал когда-то для всей нашей компании именно тут. Нет, вначале, конечно, мы сюда ходили просто одеваться…
Полтора месяца назад «сезон» в Солнечном Городе только закончился, денег у нас у всех еще было вполне, и на тот момент, когда открылся первый бутик марки «BOY LONDON» в Солнечном Городе, нам казалось, что этих денег должно хватить на всю зиму. С деньгами все время так, особенно когда в «сезон» их действительно много зарабатываешь. Тогда я впервые зашел в этот магазин, расположившийся как раз между бутиками «Levi’s» и «Adil Isik». В «Levi’s» я купил свои первые «пятьсот первые» еще два года назад, когда впервые приехал в Солнечный Город, в «Adil Isik» же мне по жизни делать нечего, потому что стайл там вообще не мой. Но когда я увидел леопардовые джинсы расцветки sepia, натянутые на манекен, что стоял за стеклом витрины нового бутика – у меня буквально мозг взорвался! Эти джинсы должны были стать моими, потому что это – мой стайл, а стайл по жизни для человека есть все! И видят все Старые Боги Солнечного Города, что на моей в принципе сексуальной с точки зрения многих туристок заднице эти джинсы смотрелись очень концептуально! Те немногие туристки, что еще ездят и после закрытия «сезона», это подтверждают.
После джинсов были куртка, суит-шёрт, футболки, а когда грохнули первые субтропические грозы, и в Солнечном Городе началась зима – еще и брендовый зонт, казачки, кожаная косуха, толстовка, джинсы с кожаными вставками… а потом деньги кончились. Но управляющий бутиком уже знал меня, нет, даже больше – он знал НАС, «легендарных», как нас называли «локалзы», студентов, которые «делали туризм» в этом благословенном Старыми Богами городе. Потому что если что-то надел я – то для прочих «легенд» это уже фэшн. И хотя у каждого из нас есть свой стайл, но заполучить в свой стайл-арсенал хотя бы что ни будь такой же марки решили все. Даник, Барш, Короткий и Хакас пошли сразу, Султан и Нос – еще через пару дней… И всех приводил я сам. Мы покупали вещи, и мы носили их, мы были в них, когда водили редких туристов, с огромным трудом выловленных на пустеющих улицах Солнечного Города, и управляющий сделал ЖЕСТ – он подвесил у входа в бутик колонку, откуда на центральный проспект изливались звуки «Депеш Мод», «Перл Джам» и «А-Ха», и перед бутиком началась настоящая тусовка. Бутик работал до полуночи, как и все магазины на этой улице, и это только потому, что открылись в «не сезон». Управляющий объяснял, что хотели еще в сентябре, как раз на «бархатку», но не успели завезти товар, потому так и вышло… Ведь ни один, дружащий с головой «локалз» не станет запускать бизнес в такой дурацкий месяц, как ноябрь. Разве что – форс-мажор!..
Но ничего – студенты, с нашей подачи, делали бизнес в нашем «Boy London» только так, за что нас управляющий холил и лелеял в меру своих полномочий. Например, когда денег стало совсем мало… нет, вру – когда их совсем уже не стало, а это случилось как-то очень быстро, без перехода «много денег – немного денег – вообще нету!»… Так вот, когда ЭТО с нами все-таки случилось, так он за счет магазина поил нас чаем, и даже иногда кормил, потому как они своих продавцов все равно харчевали из соседней «локанты» по договору, вот и нам перепадало. Потому что у нас было уже совсем хреново! Стипендии никогда не хватало, она вся уходила на покрытие долгов в студенческую столовую, туристов же из «совка» зимой не бывает. Одни немцы, да еще израильтяне, приезжающие играть в казино, потому что у них там это дело запрещенное. На израильтянах же много не заработать, потому что большинство из них, во-первых, говорит только на иврите, и потому их обслуживают свои гиды, и шопинг у них хилый, процента не сделаешь. Даже на сигареты.
И вот когда наша тусовка оказалась нашим же спасением. На «пятачок» приходили смотреть, особенно поздним вечером, когда витрина ярко горит, Музычка что надо, и парни все в стайле грамотно тусуются… не закрывая вход в магазин, конечно, людям же надо бизнес делать! Есть в Солнечном Городе такая байда – вечерний Сити-тур называется. Это когда туристов со всех отелей и пансионов, а казиношные гостиничные комплексы в основном за городом находятся, возят на автобусах по опустевшему, но все равно невероятно красивому Солнечному Городу, и показывают, рассказывают… Когда сезон – мы сами своих совков так тоже возим, но в сезон оно как-то проще, и город наш кипит, и все веселее. А зимой город становится странным. Витрины горят, везде бутики, кафешки, и… ПУСТО! Даже жутковато может показаться кому-то, но у локалзов правильное такое понятие, что даже если сезон закрыт, чтобы не потерять удачу торговую, которую они называют «кысмет-берекет», двери бизнеса надо держать открытыми. Ну, можно закрыться пораньше – не в три ночи, как в сезон, а так, к полуночи. Но закрываться вообще – ни-ни! Это только отели себе такое могут позволить, да и то – самые плохонькие.
И вот едет автобус, полный туристов, заскучавших уже в своем отеле, потому как ни на море не пойдешь – холодно, и казино, опять же, все двадцать четыре часа кому хочешь надоест, не все же по жизни игровые, людям и развеяться надо. Едет этот автобус по такому живому, но такому пустому городу, и людям вроде не тоскливо, но как-то жутковато становиться начинает, и тут они видят, что перед яркой красивой витриной идет тусовка. В Солнечном Городе тогда алкоголь еще на улице потреблять не запрещено было, так мы аж коктейли мутили… Вобщем, грамотно все делали, спасибо управляющему, поддерживавшему нашу инициативу за счет каких то особых ресурсов. У нас то деньги водились редко поначалу. Потом появились… Не как в сезон, но хоть что-то. Потому что туристов этих неподалеку, у входа в приморский парк высаживали «на погулять». Два часа им давалось по центру города пошататься, а потом всех забирали на «коктейль пати» в какой ни будь кабак, оттуда уже и в казино везли. Так куда первым делом такой напуганный пустотой нашего Города турист бросится? Понятное дело – к нашей тусовке! Тут и начинался гешефт!
Немцами мы называли всех туристов, что приезжали не только из Германии, но и скандинавских стран. Просто потому что их в основном одни и те же компании и гиды обслуживали. Остальные были израильтяне. Русских, повторяю, не было в принципе. Русскими, в принципе, мы называли всех, кто приезжал из бывшего совка. Поймать такого туриста вне сезона было чудом. Но чудеса происходили так редко, что мы на них ставку не делали. Ставка делалась только на стайл. Потому что, в отличие от локалз-мэнов мы все были в стайле. И этим мы были понятны немцам, и симпатичны израильтянам. Израильтяне тогда редко были в стайле… ну, реже, чем немцы. И немки «за тридцать» - а в не сезон приезжал в основном только такой контингент – нами интересовался конкретно. И конкретно платили… не, не подумайте чего плохого, мы же не проститутки! Платили за хороший ужин, за фишки в казино, и если выиграл, то выигрыш оставляй себе, покупали подарки, если ночь была… ну, без разочарований. А нам то всем по двадцать лет, и мы идем только с теми, на кого наш двадцатилетний гормональный фон реагирует соответственно! Вобщем, мы стали жиголо!
+ + +
О чем это я? Да, Султан принес косяк с хорошей травой, и мы этот косяк тупо выкурили. Тупо, потому что такое дело надо вообще то оставлять «на потом», желательно - под музыку, но было решено, что курить будем тут, потому что все-таки новогодняя ночь, и попадаться копам, которых сейчас перед пятачком будет нормально патрулями ходить, как-то не по приколу. Ребят пригрузило, и только я с Баршем все-таки решили двинуть на пятачок. И вот под таким делом подходим мы к нашему «Boy London», и я понимаю, какая же у нас красивая вывеска. И как правильно она смотрится в такой день, подсвеченная маленькими фонариками. И депешовский «Try walking in my shoes» вообще идет прям как «Have yourself a merry little Christmas» от Синатры – просто новогодняя «в лесу родилась елочка»! Бутик еще открыт, и управляющий смотрит на нас с улыбкой. Вот ведь странный типок – ему бы с семьей быть у себя, в далеком городе, где есть снег, и даже очень приличный местный горнолыжный курорт, но он фанат фирмы, уже в третьем большом городе запускает бренд, и вот встретит он, кажись, этот Новый Год с нами, двумя легендарными, но в полный хлам укуренными студентами, делающими в сезон туризм, а вне сезона…
И чего, спрашивается, мы сюда приперлись? Мы что, депешей в общаге не могли послушать? Ах да… мы хотим чуда! Потому что Новый Год, а у нас нету денег. Вообще. Ни лиры! Зато у нас есть наш пятачок, и может быть, случится какое ни будь чудо…
- Чудес не бывает! – тусклым таким голосом говорит Барш. У него голос бывает разный. Иногда он у него блестит. Это когда он выпьет чего ни будь, типа коньяка. Иногда светится – когда он влюбляется в какую ни будь туристку. Это вообще плохо, потому что он тогда начинает на нее деньги из общака тратить. А у нас правило такое, что туристы вообще – это мы, а они все, приехавшие в наш Солнечный Город – завтраки туриста. Мы их развлекаем. Они нам – платят. Все просто. Любовь – случается. Но не здесь, и не с нами. Это любой, кто делает туризм в Солнечном Городе, узнает в свой первый сезон. Мы все сначала влюбляемся, а потом понимаем, что для туристок это просто развлечение. И мы – развлечение. Так что не фига париться. Только вот Барш – из непонятливых. Поэтому он так ни с кем еще и не пошел. Но он наш друг, и потому до самого сезона будет на иждивении общака. А там отработает! Не маленький.
У Барша голос тусклый, потому что его зацепило по-плохому. Надо бы его встряхнуть как нить, и поэтому я отвечаю:
- Чудеса бывают. В смысле… случаются… Ну, ты понял!
Барш согласно кивает, но по стеклянному взгляду его понятно, что ему ни фига не понятно. А мне сейчас, вобщем то, все равно, потому что из колонок звучит «Never let me down again», и меня начинает кобласить не по-деццки. Я танцую! А вокруг меня танцует мой Солнечный Город с его пустыми улицами, ярко освещенными новогодними витринами, сверкающим от асфальта дождем, и рыбьими лицами туристов за стеклами большого двухэтажного авто-аквариума, проезжающего мимо нашего пятачка. В небе кружатся неоновые надписи, вывеска «Sheraton Voyager» отрывается в паре с «Falez Hotel»… «хотэл»… чего он хотел? Чуда? Зачем оно нам? Мы сами – чудо, и этот город, и эта зима с дождем и злым сырым ветром с моря, и эти пальмы с замотанными целлофаном верхушками… Это – «Strange Love»!
Мимо проезжает «форд» с копами. У «форда» злые глаза-фары, и прикольная цветомузыкальная примочка на башке. Внутри сидят люди. Копы. Они по жизни такие же злые, как глаза их «фордов», но сегодня нам везет. Сегодня они пацифисты. Или им просто лень вылезать из машины под моросящий дождь и злой сырой ветер. «Форд» проезжает мимо. Я продолжаю танцевать…
- Эрэфтоф!
- Эрэфтоф, геверет! – я отвечаю автоматом, потому что меня прет, а когда меня прет, я даже на иврите, из которого знаю всего несколько выражений, годных для торговли кожаными куртками, могу че нить ляпнуть без акцента. Вот сказали бы мне: «Гутен абент!», так я бы в ответ выстрелил бы «Шёен гутен абент!», прям как баварец какой нить… С какого ни будь Франкфурта на каком ни будь Майне…но не нужен мне Майне немецкий, и Франкфурты мне не нужны, я нынче на берег турецкий кладу… посушиться штаны… Тоф! Я бы даже сказал – яффе! потому что колонки стреляют ритмом «Behind the wheel», и степень «колбасит» верно переходит на левел «плющит», а потом все это вместе, и я беру невесть откуда взявшуюся девицу лет за тридцать, от которой сильно пахнет «ядовитой шанелью пятого номера»… нет, я беру ее не за ее «лет за тридцать»… беру я ее за руки, и мы начинаем вместе танцевать, и где то «краешком уха» я слышу, как Барш мне по-турецки говорит «йетер…», в смысле «хватит», а потом уже по-русски добавляет – «палишься!»… И меня начинает отпускать…
Я отпускаю руки своей партнерши, пытаюсь собраться, и говорю ей: «Экскьюзе муа… Айм сори…»…и даже делаю книксен. Она смеется. Так начинается чудо.
Я веду ее внутрь магазина, и она смеется моим попыткам говорить с ней на иврите, смешанном с английским, а потом вдруг останавливает меня мягким таким:
- Ты же не продавец тут, не надо стараться мне что ни будь продать. Хочешь, я куплю тебе… вот этот свитер? Он тебе подойдет…
Понятно. Дама из «наших». Среди израильских туристов такие бывают. Не то, чтобы много, но… Видимо, те, которые из «наших», не ездят играть в казино. Те, кто играет в казино, редко уезжают в Израиль… Им и дома хорошо. Но бывают же исключения. Они – исключают…а мне пора включаться… Барш пытается своими остекленевшими глазами что-то мне просигналить… А то я сам не понял! Я сразу все понял. Когда я под хорошим кайфом, у меня понимание и реакция те еще… Это я был первым жиголо в нашей тусовке, и я знаю, когда «есть вариант». А тут – самый надежный вариант, лучше и не пожелать бедному студенту в ночь на Новый Год, когда в кармане ни лиры, а на душе играет Депеш Мод.
Она красивая. Большие черные глаза, короткая стрижка, волосы черные, как ночь в Солнечном Городе, нос маленький, с горбинкой, а кожа цвета… не могу разобраться… когда у меня зрачки расширенные, мне любой свет режет… резь… прямо по глазам… Барш подхватывает меня, и я быстро собираюсь… Концентрируюсь…. Смотрю в пол… Лучше бы я этого не делал. Черно-белые плитки разбегаются во все стороны, и я чувствую себя, как Алиса на бесконечной шахматной доске. А моя Королева зовет меня:
- Иди сюда, примерим этот свитер…
И я иду по белым и черным плиткам, и чувствую себя рыцарем на белом коне, и потому прыгаю буквой «г», чтобы поставить «шах», и слышу мат… отборный такой турецкий мат в исполнении Барша. Он боится, что я сейчас все завалю. Но я в порядке. Я уже стою перед моей королевой. Она улыбается и спрашивает:
- Что сейчас сказал твой друг?
- Это был неканонический текст песни «Шыкыдым-шыкыдым», моя Королева! Мой друг большой поклонник Таркана. Видели бы вы, что он делает на дискотеках под его бессмертные шедевры! Мы ведь пойдем с вами на дискотеку, моя королева? Вы там все увидите…
Она внимательно смотрит на меня. Напряглась. Так, кажется, я погнал! И вдруг она выдает:
- Пойдем. Но без твоего друга. Или вы везде ходите парой?
Барш закашлялся, и мотает головой. А я чувствую, что у меня на лице появляется дурацкая улыбка. Из тех, которые расползаются по всей передней части головы, захватывают даже брови, и если такую улыбку не остановить, то даже волосы будут улыбаться. А я не хочу, чтобы мои волосы улыбались. Это может оказаться страшно. Поэтому я загоняю улыбку обратно в область губ, разрешая побыть еще чуть-чуть там, где у меня глаза. Тоже в принципе должно быть страшно, потому что у меня глаза сейчас как два маленьких красных помидорчика, а передний зуб – один – сколотый. Не только сейчас сколотый, а уже давно.
Но ей не страшно. Она улыбается в ответ, и тащит меня к примерочной кабинке. Когда я выхожу из нее, одетый в новенький свитер от «Boy London», Барша в бутике уже нет. Управляющий говорит мне, что он ушел. Моя израильская королева платит за свитер кредитной карточкой! Супер! Мы выходим из магазина, берем такси, и едем в «Olympos Disco».
Самый крутой клуб Солнечного Города. Через пять лет на всей планете будет новое тысячелетие, но здесь оно уже настало. Навороченное лазерное шоу, ди-джеи «наездами» с Ибицы, «резидентки» гоу-гоу с дипломами самых крутых хореографических вузов совка, чилаут зона для толстопузых папиков, пьющих виски и гоняющих бильярд, пока их «племянницы» колбасятся на танцполе… Этой тоже – мой мир, моя планета, я здесь клиент-резидент, а еще меня тут любят, потому что вот уже три сезона я гоняю сюда автобусами туристов на такую фигню, как «диско-тур». А последний месяц уже в пятый раз прихожу сюда с женщинами, которые за меня платят. В ЭТОМ мире такое – не стыдно. Даже наоборот.
Мы идем сразу в чилаут. Она берет мне пиво, себе – «текилу санрайз». Быстро выпивает, и берет уже просто текилу. Я пью медленно. Мне хорошо. Иногда двери в чилаут-зону открываются, впуская очередную пару, или выпуская… И тогда становится слышно, что ди-джей гоняет ремикс «Pleasure, little treasure» от Депешей. Да, сегодня у меня настоящая сказка. Новый Год! Я говорю ей, что хочу танцевать. Она берет меня за руку, и мы выходим из чилаут, проходим мимо длинной барной стойки, у меня в глазах начинает рябить от длинных ног, растущих из-под мини-юбок, а она тащит меня дальше… на танцпол.
На танцполе жарко и тесно. Снимаю свой новенький свитер, завязываю на поясе, и начинаю колбаситься. Под свитером у меня суперская футболка Lee Wrangler. Танцую. В голову лезет совсем не позитивная мысль о том, что я не помню, где оставил рубашку и куртку. Вспомнил! В кабинке магазина. Управляющий заныкает для меня. Завтра заберу. Танцуем дальше.
ЭМ-СИ кричит в микрофон, что сейчас будет лазерное шоу. Все кричат в ответ. Звучит «Children» Моранди, и танцпол окутывается клубами дыма. Вокруг начинают стрелять лазерные лучи. Мы танцуем. Все вокруг танцуют. Я обнимаю ее. Она прижимается, и начинает меня целовать. Прямо на танцполе. Нас разрезает веером лазерных лучей, нас простреливает пучками волшебного, ядовито-зеленого света, заливает алым голографическим огнем, в нос забивается химия клубного дыма, но мы танцуем и целуемся…
Мы снова в чилауте. Как мы сюда попали, я уже не помню. Почти никого нет. У меня в одной руке полный бокал пива. Вторая рука у нее под юбкой. Она пьет чистую текилу, и требует, чтобы я дал ей лимон прямо из своих губ. Даю. Потом спрашиваю, куда пойдем дальше. Она говорит, что никуда идти не надо. Она остается в этом же отеле. То есть – уже сняла номер. Так что просто поднимемся. На лифте. Я смеюсь. Она тоже смеется…
Мы в номере. Не люкс, но в этом отеле не бывает плохих номеров. Она берет шампанское из блестящего ведерка. Оказывается, у нас в номере есть шампанское. Круто! Она крутая. И пьяная. Я понимаю, что она очень пьяная. Потому что она трясет бутылку, а потом снимает фольгу, и… П-п-ааххх! И взс-шшш! Она льет шампанское на меня, мой новый свитер… мне на голову… И орет дурным голосом: «Хэппи нуйеар, хэппи нуйеар!». Делает глоток шампанского прямо из горла. Потом вдруг встает прямо, смотрит на меня стеклянным взглядом, и говорит: «Ло!»… Кидает в меня бутылкой, и бежит в ванную.
Я успеваю поймать бутылку двумя руками, и даже не роняю, хотя она, сука, скользкая. Тоже делаю глоток, ставлю бутылку на столик, и иду за ней. Она стоит на коленях перед унитазом. Ванная воняет текилой. Она поворачивается ко мне, и серьезно так говорит: «Пошел нах…». И возвращается к унитазу. А я иду обратно в комнату.
Я чувствую, что меня отпускает. Хочется жрать. И сушняк. Открываю мини-бар, достаю сникерс, запиваю шампанским. Суперский у меня Новый Год. Сказка, блин! Беру пульт от телевизора, включаю. Нахожу ОРТ – в отелях этого уровня в каждом номере есть спутниковое ТВ. Я соскучился по нашему ТВ. На экране Филипп Киркоров поет «Я встретил девушку»… В углу экрана еловая веточка и блестящий шарик, и ленточка с надписью «Старые песни о главном». Прикольно!.. Я засыпаю.
Просыпаюсь от того, что чувствую – с меня снимают штаны. Мне делают приятно. Я полностью просыпаюсь, и делаю приятно ей. Потом просто лежим рядом. Она голая, у нее мокрые волосы, и она пахнет жидким мылом. Я говорю ей, чтобы больше не душилась «ядовитой шанелью». Она улыбается, целует меня, и мы снова делаем друг другу хорошо. Потом я иду в ванную. Когда возвращаюсь – она уже спит. А мне спать не хочется. Вспоминаю, что в ванной есть стакан… два стакана. Чтобы зубы чистить, наверное. Но стаканы чистые! Иду, беру один, наливаю в него шампанское, и выпиваю, чтобы убить не на шутку разгулявшийся сушняк. Смотрю на нее. И у меня снова начинается желание… Иду к ней, и она просыпается, и теперь мы делаем это долго, очень долго, она много кричит, а спустя тысячу лет после нее кричу я, мы кричим вместе, и мне кажется, что мы оба, вместе, взяли и умерли в этот Новый Год, и нам так хорошо, так хорошо!.. Покойно… Мы засыпаем вместе…
+ + +
Меня разбудил звонок из рецепшн. Девушка попросила освободить номер, потому что он оплачен только до двенадцати дня. Говорю «тамам», встаю, иду в ванную, умываюсь. Нахожу джинсы на полу у кровати. Трусов на мне и так не было. Одеваю джинсы, и тут вспоминаю, что у меня нет ни денег, ни документов. Денег и так не было, а документы – в куртке. Куртка – в магазине. У меня только подаренный ею свитер. Свитер лежит на кресле. А под свитером оказывается коробка. Синяя такая, типа бархатная. Внутри коробки – браслет из белого золота. Мужской. Красивый. Извлекаю браслет из коробочки, примеряю на руке. Запястье у меня тонкое, и смотрится на мне браслет не очень. Кладу обратно в коробочку. Закончив одеваться, беру бутылку с шампанским, допиваю прямо из горлышка все, что осталось, забираю коробочку с браслетом, выхожу из номера.
На первом этаже отеля – ювелирный магазин. Я знаю управляющего – в сезон несколько моих туристов делали у него покупки, и он неплохо заплатил мне проценты. Захожу к нему. Он на месте. Показываю браслет. Он улыбается, говорит, что час назад одна израильтянка купила этот браслет у него за шестьсот баксов. Обратно возьмет, и даст мне четыреста, потому что она заплатила не налом, а кредиткой. Я соглашаюсь.
Сто баксов разменял на лиры тут же, в эксчейндже отеля. Через рецепшн вызвал такси – на улице дождь, а на мне только свитер. По пути в пансион, где мы с ребятами комнату одну на всех снимаем, заехал в «Boy London»,забрал куртку и рубашку, и еще пакет брендовый выцыганил, потом зашел в «Migros», и купил пива, и еще, уже у самого пансиона, в окошке у донерщика, зацепил поесть на всех.
Оставалось еще немного лир, долларов этак на двадцать. Для студентов – нормальные бабки. Вчетвером сутки протянуть можно, если на яичнице и самых дешевых сигаретах. Пацаны спали. Я поставил пакет с пивом и едой на полу, загаженном пакетами из-под чипсов, пластиковыми стаканами и тремя бутылками дешевого местного джина, двинулся к своей кровати, наступил на пластиковую бутылку из-под спрайта, чуть не упал, выругался. Султан проснулся, поднял голову, посмотрел на меня, и сказал: «С Новым Годом тя, чувак!», и снова вырубился. И тут мне стало тошно!
Я собирал вещи шумно, даже ругался, но никто больше не проснулся. Все оставшиеся лиры бросил на пол, взял свою большую спортивную сумку, куда в беспорядке накидал шмотки, книги и кассеты, и вышел, даже не закрыв дверь. Я знал, где лежат деньги общака, но не стал оттуда ничего брать. Все равно там ничего почти не осталось, судя по тому, что они купили целых три бутылки джина.
На улице разменял еще стольник, взял такси, и поехал до автобусной станции. Купил самый дешевый билет до городка, где находился мой университет. Потому что понял – еще одна такая зима в Солнечном Городе – и я его начну ненавидеть. Еще одна такая зимняя сказка – и я перестану быть самим собой. Я испугался. Испугался того, что мне совсем не было стыдно. А это должно быть страшно, когда за тебя платит женщина, а тебе – не стыдно. Так ДОЛЖНО быть! И если становится по-другому – пора бежать. Я и сбежал. Надеясь, что до начала «сезона» я в Солнечный Город уже не вернусь.